Перейти к главе: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15

«Гектор» мягко покачиваясь на упругих волнах грузным металлическим телом, рассекал черную воду, оставляя за собою бурлящую пену, грозно фырчал и пыхтел, как взмыленный конь.
Господин W., занимавший каюту под номером двенадцать – поднявшийся на борт «Гектора» в Дюнкерке, сейчас прохаживался по верхней палубе, иногда бросал ленивые взгляды на водную гладь и изрядно скучал.
Несмотря на билет первого класса, багажа он не имел почти никакого. Ни громоздких пузатых чемоданов из крокодильей или свиной кожи, ни саквояжей, ни прочих атрибутов, свойственных дальней дороге. Он, что называется, путешествовал налегке.
Почему путешествовал? Да потому что господа такого вида чаще оказываются франтами и скучающими аристократами, которые разбавляют свою весьма пресную жизнь различными забавами. А чем путешествие не развлечение? Самое что ни на есть мнимое маленькое приключение, развеивающее скуку. Что сидеть все время на одном месте? Надо и себя показать, и на людей посмотреть, да и другие страны своими глазами увидеть, а то так и вовсе можно прокиснуть под гнетом своих дел. Не просто же так карманы пухнут от складываемых туда средств. А деньги у господина Вебера (так он записался в учетной книге), видимо, водились, и немалые. Об этом свидетельствовала его манера распоряжаться своими финансами. Было понятно сразу, что куда дороже денег для него собственный комфорт и удобства.
Пассажир из двенадцатого номера обозначил сразу, что столоваться в обеденный зал он выходить не будет – предпочитает, чтобы обед ему приносили в каюту в положенный час, не зависимо от того – на месте ли хозяин номера или нет, без вопросов оставляли его на столе и более не беспокоили. Посещать торжественные банкеты и другие всевозможные развлечения в его намеренья тоже не входило. В постоянной прислуге (ни женского лица, ни мужского) не нуждается. Перечислил еще несколько условий. Сделал небольшую паузу, посверкивая золотой цепочкой, достал брегет, щелкнул крышечкой, словно желая дать время на раздумья.
Но время здесь было вовсе без надобности. Потому что любезнейший капитан убрал во внутренний карман щедрую оплату (которая причиталась сверх стоимости самого путешествия) и лишь почтительно кивнул в знак полного согласия.
Пассажиры попадаются разные. А особенно те, что «сидят» на денежных мешках. Они люди состоятельные, но уж часто не в себе бывают, у них в голове не весть что происходит. Похоже, этот был как раз такого поля ягода.
Субъект оригинального типажа, вел себя несколько странно, напыщенно и холодно (если это был обладатель «голубых кровей», то свой статус он держал великолепно, с осознанием), а вид имел важный и впечатляющий.
Да такой, что прогуливающиеся по палубе дамы, с покачивающимися от ветра страусовыми перьями на модных шляпках, пару раз того и гляди, рисковали свернуть свои изящные шейки. Хотя, еще непонятно было, что именно их привлекало – недюжая стать и плечистость поднявшегося на борт джентльмена или его таинственность – потому что разглядеть его как следует было делом непростым. В ресторане он не появился ни разу – ни на обед, ни на ужин. На палубу выходил в плаще, шарфе и шляпе. Хотя вот это казалось вполне разумным и понятным. Весна в свои права еще толком не вступила. Погода держалась промозглая и скверная, постоянно моросил дождик, а от воды тянуло холодом и сыростью. Может, он чересчур заботится о своем здоровье? А может, просто приболел – потому что, выглядел он мрачнейшим образом, и походил на черную грозовую тучу.
Несколько пристальных взглядов, которыми его одарила публика в первые дни пути (как мужская, так и женская), у Эрика не вызвали ничего, кроме раздражения. Чрезмерного внимания к своей персоне ему хватало в прошлом. Сейчас наоборот хотелось раствориться – будто тень в ночной мгле, отражение в зеркальной поверхности воды, слегка подернутой рябью.
Что ж, сам виноват! Нечего было искать изощренный способ потешить изболевшуюся душу несолидной, можно сказать, мальчишеской выходкой, доказать самому себе свое превосходство, сыграть один на один с самой судьбой, встать на самый край пропасти, а там уже решить – прыгать или нет.
Это было ничто иное, как позерство.
Разумнее всего было бы сесть в поезд на каком-нибудь вокзале Парижа, и отправится в любую сторону, куда глаза глядят. Оно так и быстрее, и проще, да и чего греха таить – дешевле.
Но не хотелось ему в тоскливом вагоне ехать, этот унылый стук и грохот колес, пыхтение паровоза. Обыденно и невпечетляюще.
Жизнь, казалось, и так уже потеряла всякое значение. В сущности, жизнь химера, бессмысленна и безнадежна, манит, утягивает в бездну за эфемерным смыслом, а потом бьет с размаху по слабому месту. Загадочного пассажира двенадцатой каюты она таким манером ударила не единожды. Так чего уж терять? Почему бы не испробовать еще неизведанное? К тому же, если не особо выставлять себя напоказ, можно и без особого интереса к себе, провести всю дорогу.
А первый класс оказался очень занятным. Ну, подумаешь, билет невесть во сколько обошелся. Черт с ними, с деньгами. Что ему теперь с них? А забрал он с собою ни много, ни мало, порядка четыреста тысяч франков. Снял еще за пару дней до премьеры «Дон Жуана» с банковского счета (неспокойно что-то на душе было, скверно, словно кошки когтистыми лапами царапаются). Ровно четверть оставил Терезе Жири. С него причиталось. Наверняка, теперь ей придется искать новую работу. Вторую часть суммы принес в свое обиталище. Надежно спрятал. Что б потом забрать без всякого труда можно было. Крупная сумма натекла с балбесов-директоров. Вот так припугнешь раз-второй, и, пожалуйста тебе, неплохой заработок. Хотя, заработок что ни на есть честный. «Призрак» свой кусок хлеба отрабатывал, и пусть кто-то попробует сказать обратное. Нет, мало даже директора платили! Ну да черт с ними теперь. Больше не свидятся, и, слава богу!
А бумажки в свою очередь жгли огнем грудь. С такой суммой за пазухой ох страшно разгуливать!
Однако тут тебе и питание, и кров, да и вообще, билет в новый край. Так что, дьявол с этой суммой, потраченной на мнимые удовольствия для высшего света - и спальное белье раз в два дня меняют, и завтрак-обед-ужин в каюту принесут. Принесут, на стол поставят, лишнего не спросят. На публику выходить не желаешь, никто тебя не заставит. Пару фраз капитану скажешь, он к тебе с широченной улыбкой и так, и эдак… Зато, красота какая: казалось, у воды не было ни конца, ни края, плеск волн и резкий ветер, успокаивали, уводили от беспокойных мыслей, от нестерпимых душевных мук.
Балы тут у них еще какие-то по вечерам, с музыкой. Но это уж совсем не интересно. Что там делать? Не за девицами же, хлопающими глазами, ухлестывать (это со всем-то своим «примечательным» видом), и не развлекать пухлощекую детвору (это от того, что они вечно таскают за щекой сладкие леденцы) на манер балагана! Потому, увеселительные действа позади оставлять можно. Может, и за них по программе уплочено, но тишина, да покой и возможность почувствовать себя «как все» и даже лучше, ох, куда дороже! Собственно, за тем все и устраивалось.
И не важно, куда путь держишь. Разве теперь это имеет значение? Можно и в сам ад. Правда, вряд ли гигантский «Гектор» держал свой пусть именно в ад.
Теперь уже все страшное позади. Свеж еще был страшный след, отпечаток, оставленный на обнаженной душе. Всякий раз, как ночами смыкал веки, видел ту самую сцену, ту самую картину, а в голове музыка эта проклятая собственная играла, и ее голос… пел, пел.
До чего же надо опуститься, чтобы так забыться, потерять рассудок, выдержку и гордость из-за какой-то женщины! Нет, даже не из-за женщины вовсе. Из-за девицы.
Ну нет, теперь этого не будет и не повторится! Там где-то новая жизнь. Ну, удастся, или нет, это дело второе. Главное, попробовать. Маска опостылела. Но что поделать. Куда ее денешь? Когда-то по собственной причуде стала второй кожей. Надо бы ее скинуть, сорвать, жить с ней – жгущей, будто огнем, - мочи нет! Одно хорошо, ищейки, должно быть, поверили, что Призрак сгинул. Ну, а по отходящему из Франции различному транспорту рыскать точно не стали. А-то бы давно словили. Примечательный персонаж-то все-таки.
Итак, теперь этот спектакль был завершен, с позором провалился, а тот, кто смел считать себя кукловодом, и возомнил главным героем, лишившись последних крох самоуважения и надежд, спущен с небес на землю самым немилосердным образом.
Вероятно, специально. Господу вряд ли угодно наблюдать на земле свою ошибку. Куда проще забыть о ней, отправив ее результат туда, кто о ней уже никогда не узнает.
Но не тут-то было!
Идиоты и паяцы, которые ждут спектаклей и развлечений - им нужно развеять одолевающую скуку. За счет кого-то. За счет тех, кто сам себя должным образом защитить может?
Тогда, значит, спектакли для них будут очень кстати. А желание Творца сокрыть от посторонних глаз свою ошибку подождет. Еще не время растворяться в небытии.

- Что мсье, скучаете? Совсем кисло выглядите. – Эрик, не поворачивая головы, скосился на подошедшего мужчину. Приземистый человек с маленькими, глубоко посаженными глазками, благодушно хихикнул, растянув пухлые губы в скверную улыбку, и потер подбородок.
Кажется, он его уже не раз видел мельком на палубе.
- А вы, видимо, недавно присоединились к нашей компании, да?
- Не имею обыкновения разговаривать с незнакомцами, мсье. Тем более на такие темы. – Попытался уйти от темы малоразговорчивый субъект, не поворачиваясь к своему нежеланному собеседнику, что было не самым лучшим тоном. Но начавшего разговор это, кажется, ничуть не задевало.
- Понимаю. – Продолжил мужчина, достал платок, приподнял шляпу, вытер высокий лоб, провел по лысеющей голове, хотя было отнюдь не жарко. – Вы тут тоже из-за любопытства? Я угадал? Очень занятная штуковина, вот только уж больно скучно тут. Даром дорогие каюты, и устрицы на обед под диковинными соусами. Но вода вгоняет в уныние.
- Ну зачем же вы тогда плывете по воде? – Искренне удивился собеседник и не удержался от вопроса. - Вам бы на поезде. – Сказал и снова уставился на черное полотно рябой воды.
- А тут я не согласен. Поезд это поезд. Хорошая вещь. Довезет из одного пункта в другой. На поездах теперь ездит чуть ли не каждый. А тут, вы только поглядите, совсем другое дело. Да и скуку всегда можно разогнать.
- И вы, похоже, прекрасно знаете способы - как? – Вдруг неожиданно спросила темная высокая фигура, и, наконец, кажется, даже шевельнулась.
Глаза собеседника заметно заблестели, он встрепенулся, ожил, засунул руку во внутренний карман своего сюртука, достал колоду карт и лихо перекинув ее из одной руки в другую, поинтересовался:
- Конечно. Самым лучшим образом. Не желаете?
- М-м… - Задумчиво протянул странный господин. – Интересный способ. А отчего же вас биллиардная не устраивает? Я слышал, это развлечение здесь просто чyдное, и имеет успех. Бумажки шарам предпочитаете?
- Да знаете ли, как-то не очень привлекает палками махать почем зря. А тут вам вот, дама, король, туз, самая лучшая компания. Зачем шары? Да что я вам рассказываю, можем сыграть. – Предложил он. – Все равно время коротать.
Господин в черном несколько секунд стоял неподвижно. Видимо раздумывал.
- Или вы из тех, кто не играют? Или не умеют?
Эрик улыбнулся одним уголком губ. Забавный прием, который можно разгадать в два счета.
- Ну… как вам сказать – я не очень хорошо играю. – Без доли стеснения изрек он.
- А мы особо шиковать не будем. Я вижу, вас-то шарики тоже не особо радуют. А тут так, начнем с малого, а там поглядим.
- Что, один на один?
- Ну! – Собеседник повел плечом и шмыгнул носом, желая показать, что почти уязвлен. – Чего один на один карты травить. Они компанию любят. Так как?
- Здесь несколько скучно. Это верно.

В просторной каюте было туманно от сигарного дыма и слегка душно. Компания состояла из четырех человек, сидящих за столом. Эрик перешагнул через порог мрачной каюты (это было очень кстати), неспешно покрутил головой туда-сюда, и сел в самый неосвещенный угол. Откинулся на спинку стула, осмотрел сидящих. Трое, вместе с четвертым, пришедшим, выглядели совершенно невозмутимо, и кажется, ни на секунду не были удивлены пополнившейся компанией.
Рожи всех четырех, несмотря на подобранное по последней моде облачение, впечатление производили еще более устрашающее, чем когда-то отвергнутое безобразное лицо Ангела музыки. Одна лукавая, как у самого искусителя, хищнически осклабленная улыбка чего стоила.
Эрик незаметно бросил взгляд в сторону еще одного, с носом уткнувшегося (в прямом смысле) в свои карты тщедушного персонажа. Нет, он был решительно не похож на всех остальных. Господин с зеленоватым оттенком лица (это было заметно даже при плохом освещении), выглядел совершенно потерянным, то и дело бегал глазами по сидящим за столом игрокам, ослаблял уже вовсе свободный ворот, и кажется, никакого отношения к четырем другим не имел.
Когда задержал взгляд на Эрике, заерзал на стуле пуще прежнего, в отблеске приглушенного света на лбу мелкими росинками блестели капельки пота.
Несколько секунд кряду он, не мигая, смотрел на вошедшего, потом яростно схватил бокал с вином, и осушил его (да так усердно принялся за дело, что пришлось утирать влажный подбородок, по которому потекли струйки жидкости).
Первую и вторую партии Эрик выиграл. Хоть играл и не очень охотно (ему было куда интереснее наблюдать за тем, что будет происходить с господами, сидящими с ними за столом).
Лицо молодого человека, сидящего напротив, стало еще белее, он с завистью смотрел, как выигрыш отправляется к своему законному хозяину. Правда, зависть его длилась недолго. Начавший игру здоровяк раздал по третьему кругу, и тут Удача оказалась уже вовсе не на стороне присоединившегося счастливчика. Деньги ушли к хозяину каюты, и на его квадратной челюсти заиграли желваки в знак победы.
Эрик в таком деле к Фортуне был не в претензии. Легко понять, что в этом конкретном случае от нее мало что зависело.
А вот на невезучего, что называется, «без слез» было не взглянуть. Ну судите сами, тот от волнения, цедивший четвертый бокал вина, под конец начал ставить сначала часы, потом портсигар. Так можно и до исподнего проиграться. Можно было поспорить, что так оно, скорее всего, и будет. Но наблюдать эдакую душераздирающую картину Эрику очень скоро прискучило. И после этого надобности в данном «спектакле» он уже не видел.
- Увы, господа, мое время закончилось. – Вздохнул он, без доли раскаянья за некоторое количество средств, проигранных из собственного кармана. Его тон был настолько спокоен, что ничто не выдавало поражения.
А сидящий напротив молодой человек то ли с сожалением, то ли с недоумением проводил изъявившего выйти из игры господина, взглядом. Было, даже, хотел что-то сказать, открыл рот, но дверь за тем уже захлопнулась.

<<< Глава 4    Глава 5 >>>

В раздел "Фанфики"
На верх страницы